Титов К.В.

Поле и энергия – реальность второго уровня
Школа ДЭИР и отделение энергоинформационики Международной Академии Информатики и Развития Высоких Технологий.
Титов Кирилл Валентинович, действительный член МАИРВТ, руководитель Школы ДЭИР.

В нашем мире, заполненном чудесами, главное -суметь разглядеть за деревьями лес.

Из восточных техник, из европейского средневековья, из опыта неугомонных искателей тайн, из мира психологии и психотронных лабораторий появилась область знаний, имеющая множество названий. Невербальная психология, энергоинформационика, биоэнергетика, экстрасенсорика, биоэнергология, психология энергоинформационного обмена… Всех названий не перечислишь, равно как и не перечислишь всех мистически-витиеватых, бредовых  и откровенно шарлатанских объяснений феноменов, с которыми имеет дело эта область знания. Видимо, оттого и названий так много.
Но, несмотря на внешнее различие, все ответвления этой области знаний основаны на главном постулате: в мире существует некая энергия, или же поле, которые излучаются живым объектом, например человеком, и способны оказывать влияние на других людей. Применение этого явления разнообразно.
Тому есть экспериментальные подтверждения, от проверенных до вызывающих недоумение своей масштабностью, граничащей с чудом… Но нет массивной научной базы, по крайней мере базы, признанной так же широко, как математическая – хотя, пожалуй, нет государства, которое не исследовало бы феноменологию этого ряда в закрытых учреждениях оборонной сферы.
Впрочем, это совершенно не мешает существованию практик, основанных на знаниях данной области. Скорее наоборот – несмотря на отсутствие контакта с популярной и официальной наукой, биоэнергетические практики живут и процветают, знания и приемы передаются из поколения в поколение, поражая своей действенностью, полезностью, уникальностью (конечно, когда находятся не в руках шарлатанов). Более того, из поколения в поколения появляются люди, открывающие для себя этот мир самостоятельно, без всяких подсказок. Значит, что-то все же есть?
Такое положение дел не может не раздражать и тех, кто знаком с энергетическими навыками (непонимание обидно, не правда ли?), и тех, кто ничего о них не знает и не желает знать.
Какое такое поле или там энергия? -  спросит любой уважаемых и компетентный ортодоксальный ученый. Ни одно из физических полей не обладает и не может обладать такими свойствами! Неизвестное поле или неизвестная энергия? Ну сейчас! Две сотни лет маститой науки ничего не нашли, а вы, товарищ Пупкин, обнаружили на своем дачном участке… Извините, но вы бредите.
Такое положение дел не может раздражать и меня. Все-таки по образованию я – врач, по убеждениям – материалист (по крайней мере в части, касающейся познаваемости мира), а по роду занятий – руководитель Школы ДЭИР, как раз этой загадочной энергоинформационной областью знаний и занимающейся. Я получил свои навыки частично самостоятельно, еще в студенческие времена, но намного в большей степени – от своего учителя, Дмитрия Сергеевича Верищагина. Я знаю, что навыки этой области знаний работают, и я знаю, что и доводы ортодоксальной науки совершенно корректны.  Правы и те, и другие – и дело обстоит намного интереснее и перспективнее, чем если бы был прав кто-то один!
И поле, и энергия, и энергоинформационные взаимодействия – все это реальность. Но реальность второго уровня. Объективного, но нематериального.
Более того - для их описания абсолютно не требуется привлекать какие-то не существующие в природе материи и мистические измышления. Всего-навсего наша психика, наше сознание, способно оперировать собственными ощущениями и сенсорными свойствами образов независимо от предметов материального мира, порождая таким образом совершенно отдельный и сложный мир, существующий на границе между материальным и идеальным, и существовать в нем.
И в данной статье, начинающий серию специализированных публикаций, я собираюсь это показать. Причем исходя из самого обычного здравого смысла – подкрепляя его нашим с вам общим опытом. Я не собираюсь открывать Америки. Просто настало время продемонстрировать, что механизм, открывающий нашему сознанию доступ к энергии, имеет под собой прочнейший фундамент. Что распространение сознания за пределы самого себя – естественнейшее явление, неотъемлемое от самого сознания.  (((При психологов
Что мы знаем о поле или энергии? Давайте проанализируем хотя бы имеющуюся, доступную всем,  а не только слушателям Школы, информацию. Вне зависимости от источника происхождения поле практически нельзя зарегистрировать впрямую (метод Кирлиана является косвенным), однако его можно почувствовать. То есть существует некое влияние, отражающееся на нашем восприятии.
Я намеренно написал «на нашем восприятии», а не «органах чувств», потому что ведь степень ощущения нами, допустим, тепла, может измениться в процессе восприятия, например, за счет влияния иного возбуждения в коре головного мозга. Наиболее яркий пример – когда человек в острой ситуации обжигается, но не замечает этого.
Нет ли этого элемента наложения сигнала с других сенсорных и проективных каналов в ощущении поля? Исследуем этот вопрос в примерах, и будем пока пользоваться уже устоявшимися терминами биоэнергетики, просто потому, что иных терминов не существует.
Из самых доступных феноменов этого ряда являются тактильное ощущение «поля», ощущение «эфирного тела», восприятие «ауры». Для начала дадим им нейтральные описательные определения, не претендующие на полноту, но подчеркивающие важные для нашего исследования моменты. Кроме того, эти определения могут представлять определенный интерес как образчики перевода терминов биоэнергетики на язык психологии.
Ощущение «эфирного тела» - это следовое, фантомное (поставляемое памятью) ощущение движения тела, появляющееся при вспоминании движения, например движения в темноте. Оно слабо, но различимо, и состоит из собственно следового ощущения движения (проприоцептивного) и следового сигнала с рецепторов ладони (тактильного). Одно из интересных для нашего исследования свойств эфирного тела заключается в том, что при использовании руки «эфирного тела» – то есть при «протягивании» в локомоторном воображении такой «спроецированной руки» к реальному предмету с очевидной или заведомо известной поверхностью (гладкому, шершавому, холодному или горячему) возникает соответствующее фантомное ощущение в проекции ее ладони  (гладкость, шершавость, тепло или холод).
В  данном феномене нет ничего мистического. На восприятие таких фантомных ощущений легко настроиться.  Вполне естественно, что в процессе мышления, воспоминания о действиях, планирования тех или  иных действий, мозг человека создает сенсорный образ предстоящего или прошлого движения. Ведь если мы в жаркую погоду фантазируем насчет глотка холодного лимонада, мы не уговариваем себя, насколько он холодный – мы чувствуем, предощущаем этот глоток. Наиболее ярко эта особенность нашего разума проявляет себя во сне или просоночном состоянии. Ведь во сне мы не только видим, но и чувствуем тепло, холод, влагу… Было бы странно, если бы этого не было.
Но один момент уже вызывает несомненный интерес: наш мозг способен «дополнять» сенсорную картину одного канала проективными элементами, относящимися к другому сенсорному каналу – так, как в данном случае информация визуального канала дополнилась фантомом тактильных ощущений (а тактильное ощущение дополнилось тактильным фантомом, созданным на основе визуальных данных). Причем этот фантомный сигнал может быть создан как на основе непосредственно получаемого сигнала (визуальное восприятие шершавости), так и на основе представления (глоток холодного лимонада) – по-видимому, за счет одного и того же психического механизма.  
Тактильное ощущение «поля» возникает при приближении руки, настроенной на фантомные ощущения (см. описание «эфирного тела»)  к объекту – как правило, к живому объекту, например другой руке. Оно регистрируется обычно как чувство вибрации, изменения температуры, давления в коже ладони.  Одно из интересных для нас свойств этого феномена – это то, что ощущение не рассеяно в пространстве, а возникает на определенном расстоянии до объекта, усиливаясь при приближении к нему и ослабляясь при удалении, формируя нечто наподобие слоя. И второе интересное свойство – это то, что ощущение поля наиболее выражено при приближении ладони к богатым рецепторами зонам: оно сильнее (и толще) над ладонью и слабее (и тоньше)  над плечом.
Опять-таки ничего непостижимого в изложенном не имеется.  Вполне естественно, что рука ощущает изменения температуры, влажности, тока воздуха, собственной теплоотдачи в непосредственной близости от другой руки. Наша рука очень чувствительна – к примеру, если направить ладонь, словно локатор, последовательно на лампочку накаливания или горячий чайник – и на прохладное оконное стекло или стену – то разница в температуре будет чувствоваться с расстояния три-пять метров, причем без всякой тренировки!
Но не только это – ведь мы, поднося руку к предмету, моделируем предстоящее прикосновение, и моделируем его непосредственно в ощущении. Это особенно ярко проявляется, если, к примеру, поднести к ладони очень острый предмет, например нож или шило. На небольшом расстоянии возникает щекочущее ощущение предприкосновения.
По-видимому, этот механизм играет весьма значительную роль в калькуляции движений человека, например, когда производится движение руки в узких местах: например, при попытке дотянуться рукой до предмета, лежащего в глубине духовки, мы вряд ли станем касаться стенок, и рука будет словно отталкиваться от ненужных препятствий. Вернее от проекции этих предметов в ощущении, которая чуть больше самих предметов, что вполне естественно, учитывая, что руке для изменения траектории движения требуется пространство для маневра.  
То есть  при движении наша рука перемещается в материальном мире среди материальных предметов, тогда как мозг ведет ощущаемую им руку, вернее ее немного увеличенную проекцию, среди несколько больших по величине сенсорных проекций предметов, используя фантомные «ощущения» предприкосновения для корректировки этого движения.
Как часто бывает, что мы отдергиваем руку от предположительно горячего предмета, не прикасаясь к нему, а затем с облегчением переводим дух – «фу, чуть не дотронулся»! А если мы примемся ощупывать, к примеру, границу струйки дыма или солнечного луча в пыльном воздухе, то нам покажется, что мы ощущаем слабую тактильную разницу, хотя, конечно, рецепторы ладони нам тут по причине чрезвычайной слабости сигнала ничего не подсказывали.  А если мы зрительно представляем свою руку двигающейся, то мы фантомно ощущаем движение в суставах и напряжение мышц.
Мы опять наблюдаем работу проективного механизма нашей психики – она достраивает образ, полученный с одного сенсорного канала, фантомными ощущениями другого сенсорного канала, обеспечивая естественность, комплексность и удобство собственного функционирования. Пока мы выявили это для пары визуальный канал – тактильный канал. Соответственно, эта закономерность объясняет первую особенность ощущения поля – то, что оно возникает на определенном расстоянии от предмета и образует словно барьер, упруго усиливаясь по мере приближения к предмету и резко ослабляясь при удалении.
Но есть еще и вторая особенность – что ощущение поля сильнее над богатыми сенсорными зонами. В принципе, в этом тоже нет ничего удивительного, ведь соприкосновение ладоней по определению затрагивает вдвое большее количество рецепторов, чем соприкосновение ладони и поверхности стола. Но вот увеличение его толщины… пока оставим этот вопрос открытым, мы к нему еще вернемся немного позднее.
«Аура» – слаборазличимая дымка (иногда - окрашенная) или бесцветная аберрация изображения, наблюдаемая вокруг объекта, как правило живого объекта. Ее легко уловить по изменению восприятия равномерно окрашенного фона, находящегося за объектом.  Она крайне явно видна вокруг пальцев рук и простирается значительно дальше (в среднем 0,5-1 см), чем оптический «эффект линзы» (феномен, используемый в камере Обскура, визуально наблюдается на расстоянии около миллиметра от контура объекта). Интересным для нас свойством ауры является ее «растяжимость» - то есть если мы наблюдаем ее, скажем, между практически соприкоснувшимися пальцами,  то при разведении пальцев в стороны дорожка «ауры» как бы растягивается, причем этот феномен сохраняется до тех пор, пока мы удерживаем внимание на фантомных ощущениях контакта пальцев (см. тактильное ощущение поля).  
Эта задачка посложнее. Действительно, отчего это человек может вдруг видеть подобный феномен? Легко убедиться, что к оптике он имеет малое отношение, поскольку толщина дымки и ее интенсивность не меняется ни при прищуривании, ни при разглядывании одним глазом.
Но не влияет ли и на визуальный канал уже обнаруженный нами проективный механизм? Вспомним ситуацию, когда нам приходится нашаривать нечто (скажем, приклеенную кем-то жвачку) на нижней поверхности стола: рука шарит под столом… а что в это время делают глаза? А ведь глаза, если не возведены расфокусированными к небесам (совершенно характерное положение для сосредоточенности на воображаемой картинке) – так вот тогда глаза направлены на поверхность стола и «отслеживают» движения невидимой под ним руки! То есть наша психика стремиться моделировать и предполагаемую визуальную картинку, накладывая ее пространственно на наблюдаемую непосредственно реальность.
Явление это широко известно – к примеру, так называемые иллюзии восприятия полностью основаны на свойстве психики вторгаться, «редактировать» восприятие образа, достраивая его согласно имеющейся модели. Причем, как это прекрасно известно, такая достройка происходит без участия сознания - в известном примере с контурным кубом, который можно воспринимать только в двух вариантах, переход изображения из прямого в вывернутое происходит сразу же, а никак не частями.
Но вот отмеченная нами особенность поведения ауры, а именно ее растяжимость, свидетельствует о более широком вмешательстве психики в редактирование изображения. Ведь стоит потерять фантомное ощущение контакта пальцев, как туманная дорожка ауры исчезает! То есть наша психика достраивает тактильные ощущениями ощущениями визуальными – а в нашем случае дополняет фантом тактильных ощущений фантомом зрительным.
Вот теперь мы готовы к предварительным выводам.
Во всех трех рассмотренных случаях мы имеем дело с фантомными ощущениями, обусловленными работой проективных механизмов человеческой психики.
Эти механизмы моделируют воспринимаемый человеком объект, дополняя его непосредственно воспринятый образ симулированным, фантомным сигналом его прогнозируемых сенсорных свойств. Зрительная сфера дополняется тактильной и проприоцепторной – и vice versa. Осознаваемая сфера дополняется данными из неосознаваемых, и любая проекция содержит в себе больше потенциальной информации,
Чем осознается в данный конкретный момент. Мы имеем дело с сенсорными проекциями, как с самостоятельно существующим феноменом.
Пока все, что получается в нашем исследовании, совершенно не мистично, не требует для своего объяснения привлечения разнообразных таинственных энергий (а значит мы, согласно принципу Оккама, и не будем этого делать) – но совершенно пресно и неинтересно, как отварная брюква.
И пока совершенно неясно, откуда бы взялись хотя бы такие фундаментальные свойства хотя бы биополя, как его способность служить источником информации о состоянии организма и влиять на другого человека, не говоря уже о информативных свойствах ауры и эфирного тела? Попробуем разобраться и с этим.
Каковы особенности самого феномена достройки образа одного сенсорного плана информацией, полученной с других сенсорных сфер? К примеру, когда при отсутствии фактического прикосновения зрительно регистрируемый приближающийся предмет вызывает достройку тактильного ощущения фантомным прикосновением? Их две.
- Во-первых, достройка происходит без прямого контроля сознания и при отсутствии сознательной концентрации внимания на «дополнительном» сенсорном канале. Мы не думаем о том, что предмет приближается – напротив даже, мы наблюдаем нашу ладонь, ни с чем не соприкасающуюся – но тем не менее регистрируем изменение фантомных ощущений. Мы не уговариваем себя почувствовать шершавость поверхности, ощупываемой проекцией руки – но ощущение шершавости само вторгается в наше сознание, стоит сосредоточить на нем внимание, а иногда и самопроизвольно. Фантомное ощущение создается и присутствует в психике неосознаваемо, поставляя информацию сознанию лишь по необходимости.
- Во-вторых, психика по сути стремится за счет фантомных ощущений привести реально воспринятый образ одного сенсорного плана в соответствие с информацией другого сенсорного плана. То есть нечто внутри нас ставит вопрос «что ощущала бы ладонь, если бы прикоснулась к шершавому на вид пледу» - и тут же дает ответ в виде фантомного ощущения шершавости, дополняющего существующее тактильное ощущение. (Таким образом мы имеем как бы два набора ощущений – один реальный, а другой фантомный, служащий для ориентировки и поддерживающие комплексный образ предмета, необходимый для планирования взаимодействия с ним. Тоже ничего удивительного.)
Итак, достройка осуществляется без непосредственного контроля сознания, причем информация с не являющегося прямым предметом внимания сенсорного канала накладывается на образ с отслеживаемого канала. Но ведь человеческая психика получает массу информации, которая совершенно не всегда осознается! Она ведь тоже должна участвовать в такой процедуре достройки – ведь в приводившихся примерах мы же не говорим себе, что сейчас будем накладывать зрительную информацию на тактильный канал? Ведь и информация, полученная на основе косвенных данных, попросту синтезированная (глоток хо-о-лодного лимонада) тоже должна участвовать в достройке?
А в этом случае механизм достройки сенсорных проекций должен позволить человеку выявлять такие неосознаваемые сигналы! Существует ли эксперимент, позволяющий продемонстрировать это?
Да, существует. Он крайне прост и проделывается в Школе ДЭИР в рамках развития тактильных ощущений уже на первом часу занятий:  человек несколько раз проводит ладонью по столу, запоминая ощущение гладкости поверхности, а затем, кругообразно двигая рукой, отрывает ее от стола сантиметров на 15-20, концентрируясь на следовых фантомных ощущениях гладкой поверхности на ладони. Затем он закрывает глаза и принимается вести руку над столом. У него есть инструкция открыть глаза, когда ощущения изменятся (инструкций, как именно должны измениться ощущения, не дается – да и вообще человек пребывает в неведенье относительно процедуры и цели демонстрации). Партнер этого человека имеет инструкцию как только тот закроет глаза, неслышно положить на стол в любом месте лист бумаги.
В девяти случаях из десяти человек открывает глаза, когда его рука оказывается над бумажным листом!
А в тех случаях, когда человек «не обнаруживает» бумагу, со стороны четко заметно «застывание» руки над границами листка… колебание (в этот момент его психика принимает решение считать или не считать изменение ощущений незначимым)… и возобновление движения. Проекция зарегистрировала сигнал, но сознание отказалось его принять. Очень, кстати,  важный момент, как мы будем рассматривать позднее: неосознаваемость сенсорной проекции не обозначает отсутствия поставляемой ей информации; это свойство обеспечивает формирование неосознаваемого коммуникативного слоя, или в терминах энергоинформационики, эгрегоров..
То есть фантомные ощущения (их можно назвать ощущениями «эфирного тела», ощущениями «поля»)  позволяют обнаружить абсолютно неосознаваемую информацию о месте положения бумаги! Причем, в практическом смысле, совершенно неважно, на основе каких данных эта информация была получена – подпороговый звук положенной бумаги, неосознаваемое движение воздуха от руки партнера, не проникающее в сознание изменение ритма его дыхания, изменение отражения тепла от поверхности стола и т.д.
Каналов может быть много, однако поставленная задача концентрации на фантомных ощущениях в сочетании с прямой инструкцией зарегистрировать их изменения и косвенной - зарегистрировать в определенной области (где-то над столом) – дает в результате неосознаваемую редактуру тактильной проекции и сознательную регистрацию! Чудо, фокус, нечто вызывающее удивление… Но совершенно закономерное!
Аналогичный эксперимент осознания при помощи проективных механизмов неосознаваемой впрямую информации приведен О. Морозом в его исследовании феномена поиска предметов при помощи рамки (). Ему, в частности, в  удалось показать, что обнаружение спрятанного предмета напрямую зависит от присутствия в том же помещении спрятавшего предмет человека, что совершенно согласуется с нашими выводами. Человек не показывает вида, где скрыт предмет – но психика ищущего бессознательно отражает изменение его осанки, ритма дыхания, направления взгляда, проецируя на движение рамки. И вот предмет обнаружен.  Слов нет, при помощи полиграфа можно достичь того же самого… Но с рамкой все же дешевле и удобнее.
Еще один, не менее наглядный пример – это ощущение «поля». Если «пощупать» свое собственное поле, концентрируясь на его качествах, таких, как упругость, тепло, вибрация – а затем «пощупать» поле другого человека, то сразу же обнаружится, что поля различаются!
В общем-то неважно, в какую сторону имеются отличия – нам сейчас важен факт, что различия присутствуют. Отчего они возникли? Ну конечно, потому, что у этого человека другая температура тела, другая кожа, другой цвет одежды, другой цвет лица, другая масса, вы к этому человеку как-то относитесь… Человек – другой!
Но ведь мы же не думаем в этот момент о его температуре тела и прочих различиях. Мы на них даже не концентрируемся, все наше внимание поглощено фантомными тактильными ощущениями, но мы уловили разницу. Неосознаваемые особенности человека наложились на нашу сенсорную проекцию, позволив достаточно четко уловить  некую разницу.
А если поставить задачу найти эти изменения в определенной области, например над позвоночником (вспомним, что в примере с бумажкой у нас была косвенная инструкция отследить изменения в конкретной области)? Ведь в области, допустим, радикулита будет присутствовать целый ряд изменений – смещенный позвонок, мышечное напряжение, повышенная температура, изменение окраски кожных покровов. Причем в ряде случаев эти изменения совершенно неразличимы, даже если знаешь, что искать! Принять во внимание общий тонус мускулатуры, и незначительное его повышение, стремление щадить пораженную область и т.д. – задача довольно сложная для сознания. Но фантомное ощущение, появляющееся в сенсорной проекции, способно выявить это весьма элементарно.
Что, как показывает практика, и делает. Диагностика по  фантомным ощущениям – тактильным и визуальным (по полю и ауре) способна довольно точно указать место травмы, в том числе старой, локализацию болезненного очага. Причем в ряде случаев только инструментальное исследование позволяет выявить нарушение – сам объект исследования отрицает его существование!
Тут нелишне вспомнить эксперимент  (). Мы, копируя позу человека, изменяем свой сенсорный мир, и наша психика получает слепок ощущений этого человека, пусть отраженный в нашу психику косвенным образом – через копирование позы.
Но, еще раз подчеркиваю, вопрос о канале, который служит передаточным звеном, непринципиален. Мы можем эмпатически ощутить гнев человека, к примеру, скопировав в воображении его интонации, или его позу, или мимику, или характер движений, или звук дыхания, или всего понемногу. А скопировав, ощутить некий слепок внутренних ощущений нашего собеседника – ведь мы физиологически подобны.
Именно такая необязательность канала передачи информации и заставляет нас считать сенсорные проекции, иными словами поле, самостоятельным феноменом. Точно так же движение может быть выражено в любом объекте, и именно так же проекция может быть создана на основе любого элемента поведения человека. Вообще же мы еще немного коснемся этого вопроса позднее – потому что, как показывает практика, при взаимодействии сознание-сознание любой набор общих данных способен служить коммуникативной средой. Интерфейсом взаимодействия.
Поле, аура, эфирное тело – совершенно реальные, хотя и нематериальные феномены. Они существуют постольку, поскольку существует человек, и являются феноменами пограничной реальности.
Обычно философия выделяет две разновидности реальности: объективная и субъективная. Объективная реальность так или иначе связана с материальными проявлениями: это собственно материя или нечто, на материю влияющее, то есть поле. Одной из важных характеристик объективной реальности является энергия. Субъективная реальность не обладает свойством объективности (ведь нельзя точно прямыми методами выяснить, есть ли сознание у собеседника) и не обладает энергией.
Но в случае сенсорных проекций мы имеем дело с объективной реальностью, однако самостоятельной энергией не обладающей. Не идеальной, в чистом виде субъективной, и не материальной. Сенсорные проекции нематериальны, но объективны. Это мы и назовем реальностью второго уровня – и, как мы увидим далее, феномены второй реальности на самом деле составляют целый законченный мир, доступный для взаимодействия с человеком.
Какова потенциальная сфера применения сенсорных проекций? Не вдаваясь в детали (они в терминах энергоинформационики описаны во многих книгах, в том числе в пособиях Дмитрия Сергеевича Верищагина), попробуем просто определить область их применения: целительство, диагностика, психология, дополнительный канал информационного взаимодействия, полезный в социальной жизни. Перспективы огромны. При помощи сенсорных проекций человек может осуществить свою архетипическую мечту: взаимодействовать с себе подобными на уровне сознание-сознание, не прибегая к помощи неуклюжих слов.
И, как мы выявим далее, сенсорные проекции способны обеспечить весьма глубокое взаимодействие сознаний. Но пока немного остановимся на особенностях практического применения сенсорных проекций. Они весьма удобны.
 Во-первых, как мы уже с вами обнаружили, сенсорные проекции позволяют ввести в сознание обычно неосознаваемые данные – и являются прекрасным инструментом для получения информации и невербальной суггестии.
 Во-вторых, сенсорные проекции разрешают «незаконную» передачу ощущений от одной части тела к другой и от человека к человеку.
 В-третьих, наша психика, фокусируя внимание на поисковом процессе, непроизвольно выстраивает сенсорную проекцию так, чтобы она максимально отражала данные, соответствующие поставленной задаче – так, по полю над одним и тем же местом тела можно сделать предположение о настроении человека и о состоянии его здоровья, изучить общее поле и поле подлежащих органов – то есть сенсорные проекции автоматически настраиваются на отображение необходимых сознанию данных. Естественно, что без органов чувств наше сознание неспособно получать информацию извне, однако нужно учитывать что человек все-таки получает информацию не только за счет непосредственного восприятия. При этом на сенсорной проекции отображаться может информация из любых областей вплоть до мельком замеченной в газете статьи.
 В-четвертых, благодаря комплексности работы механизмов нашей психики, сенсорная проекция способна гибко управляться, обеспечивая как поставку данных, так и воздействия - ощущения перетекают с части тела на часть тела, а в межличностной ситуации с человека на человека.
Сенсорные проекции неоценимы как средство расширенного восприятия мира и интерперсонального взаимодействия, так как позволяют осознавать обычно неосознаваемые данные, легко передают ощущения, автоматически настраиваются соответственно поставленной задаче и гибко управляемы.
Но использование сенсорных проекций обладает и недостатками. И они напрямую связаны с тем, что проекция существует на субстрате человеческой психики. Мы обязательно должны их указать.
Прежде всего сенсорная проекция крайне чувствительна к содержимому психики. Это очевидно – ведь она психикой же и создается. Особенный отпечаток накладывает информация или построение, подвергшиеся осознанию. В связи с этим при использовании сенсорной проекции результат может частично иллюстрировать не реальность, а некое идеальное построение, созданное при помощи воображения или полученная со стороны. К примеру, нетренированный биоэнергетик будет предполагать «неприятное» поле у человека, соответствующего внешне неприятной для биоэнергетика персоне. По этой же причине поле массивного человека будет казаться более плотным и широким (повсеместно наблюдающийся феномен). К сожалению, этим феноменом вызвана и крайняя замусоренность биоэнергетической теории разнообразными мистическими концепциями и псевдорелигиозными мифами.
Чтобы предотвратить подобные ошибки, для надежного использования проекций необходима некоторая тренировка – она заключается в оттачивании способности осознавать ощущения сенсорной проекции отдельно от наложенных на нее в ходе вторичного осознания сигналов. Это так называемое исключение внутреннего критика,  имеющегося в сознании и как раз представляющего из себя механизм переоценки внешних данных. Для сознательного исключения этого механизма могут быть использованы несколько приемов, самый простой из которых – тренировка в осознании  и вербализации первых ощущений сенсорной проекции, и игнорировании вторых  потому что срабатывание механизмов переосознания требует уловимого времени.
Следующие два недостатка являются прямыми следствиями предыдущего.
Одно из них -  это практическая невозможность обнаружить отсутствие чего-то при помощи сенсопроективных приемов. Это становится очевидным, если принять во внимание свойство самонастройки сенсорной проекции. Если наша психика сталкивается с задачей найти что-то, а в области поиска нет ничего, то порог чувствительности начинает понижаться до тех пор, пока не будут получены какие-либо ощущения. Далее они подвергнутся интерпретации в рамках поставленной задачи: «найти что-то». В подобной ситуации результат не будет соответствовать истине – и, кстати, именно благодаря этой особенности провалилась целая серия некорректно поставленных экспериментов, к примеру, когда за ширму усаживали вырезанный из фанеры силуэт человека (так, чтобы его тень была видна), а тестируемым биоэнергетикам давалась задача сказать, чем болен «пациент». Ну да некорректность упомянутого эксперимента не подлежит сомнению.
Для исключения подобного рода ошибок необходимо очень четко сравнивать ощущения с соседних областей, тогда делается явным различие между быстро создаваемой на реальном сигнале и медленно формирующейся при отсутствии сигнала проекции. Это возможно при большом опыте.
Другое: информативность сенсопроективных техник крайне зависима от внешней индукции. Это было неоднократно выявлено в опыте – в присутствии позитивно настроенных экспериментаторов биоэнергетик показывает значительно лучшие результаты, нежели в присутствии скептиков. Это тоже вполне естественно – ведь при формировании сенсорной проекции  психика пытается наложить на одну и ту же сенсорную зону одно сообщение «вот, здесь спрятан предмет» и несколько «ничего не получится». В присутствии позитивно настроенной аудитории сенсорная проекция усиливается за счет наложения сигналов соседей. Именно поэтому, в частности, упражнение «шарик» поначалу получается в одиночестве хуже, чем в группе, а при проведении группового эксперимента биоэнергетик часто требует удалить скептика, так как его «поле мешает».
И эту ошибку довольно несложно преодолеть – нужно только сформировать навык пространственного выделения источника проекции. Нужно разделять поля объекта исследования и окружающих – для этого достаточно небольшой тренировки.
Подытожим: недостатки использования сенсорных проекций связаны с их непроизвольным искажением за счет дополнительного содержимого психики, хотя могут  быть устранены в ходе тренинга.

Но сейчас мы вели речь о проекциях, образующихся в ходе активного восприятия – то есть человек предполагал прислушаться к своим ощущениям, прислушивался к ним, и одновременно фиксировал внимание на задаче получения специфических данных.  А как обстоят дела в ситуации, когда человек занят посторонней активностью и не выполняет фокусировки внимания, необходимой для создания СП? Проникает ли по проективному механизму в его психику что-то от окружающих, и если да, то в каких ощущениях это выражается? Возможно, в более глубоких и фундаментальных для психической активности? Ведь, повторяю, психика невольной «мишени» ничем специфическим не занята, никакого шаблона (воспоминания ощущений, как к примеру, для построения тактильной проекции) в себе не содержит – и ведь для создания проекции необходимо наличие шаблона, на который могли бы наслаиваться проецируемые ощущения.Действительно, кроме бытующих в биоэнергетических кругах уже более-менее рациональных для нас теперь терминов «аура», «поле» и «эфирное тело» наличествует еще и термин «энергия», подразумевающий некий агент влияния, способный воздействовать на стороннего субъекта не находящегося с воздействующим в явной коммуникативной ситуации.
«Энергия» излучается субъектом, способна изменять активность «мишени», различным образом влиять на ее психическое и физиологическое состояние. То есть, в отличие от сенсорных проекций, которые являются результатом активного восприятия и появляются как следствие направленной работы психики, «энергия» самостоятельно влияет на психику, заставляя ее менять свое содержание. Стоит поискать психологический эквивалент этого понятия – энергии «чи», «ци», «кундалини», сотни лет использовавшийся восточными практиками. Мы могли бы сразу перейти к описанию названных ощущений, но попробуем все же сначала немного порассуждать.
Для исследования этого вопроса нужно задуматься о том, какие внутренние реалии, кроме тех или иных пришедших извне ощущений, присутствуют в нашей психике постоянно. Во-первых, это «мысли» (ну воспользуемся этим ничего конкретного не обозначающим словом)  – выраженные в образах и\или слове. Не годится – они невероятно разнообразны. Эмоции, чувства – тоже переменны. Радость, скажем, может присутствовать, а может – нет. Но вот кое-что является постоянным. Это двигательная и рефлексивная (калькулятивная) активности – ведь в каком бы состоянии психика не пребывала, та или иная степень моторной активности и рефлексии присутствует все равно.
Проанализируем собственные ощущения в острой ситуации, требующей немедленного реагирования, непосредственно перед действием. Голову заполняют ситуационные мысли – но мы договорились исключить их из рассмотрения. Превалирует конкретный эмоциональный фон – страх, гнев, радость… Но эмоции нас тоже не интересуют. Повышен уровень адреналина. Давление. Частота сердечных сокращений. Мышечный тонус. Но как мы все это ощущаем? Ведь человек сам по себе не чувствует адреналина, редко - давление и не менее редко - собственное сердце. А вот напряжение мускулатуры… Оно присутствует в той или иной степени постоянно. Оно хорошо осознается – но напряжение мышц конечностей не такая уж постоянная величина (действие может заключаться и в крике). Активности неизбежно предшествует напряжение корпуса, необходимое для любого действия. Вполне логично – ведь для действия необходима опора на корпус – а значит, повышенная его жесткость, а значит, повышение внутриполостного давления и напряжения мышц пресса и диафрагмы. Но как это ощущается – и какие внутренние эквиваленты этому соответствуют?
Я имею в виду выраженное в ощущении триггерное внутреннее усилие, подготавливающее действие, запускающее каскад реакций (ощущение этого же рода многие искали в детстве, пытаясь пошевелить ухом или свернуть язык в трубочку). На самом деле, как я уже говорил, это ощущение давно используется в восточных энергетических практиках и известно под названием чи, ци, кундалини. Школа ДЭИР для обозначения этого триггерного ощущения пользуется термином «восходящий поток».
Восходящий поток, или триггерное ощущение активности, ощущается как идущая снизу вверх волна напряжения или уплотнения в глубине тела, преимущественно перед позвоночником, в большинстве случаев сопровождается тепловыми ощущениями. Интересным для нас моментом является то, что при усилении ощущения восходящего потока возникают дополнительные изменения – потяжеление головы и тела, зачастую жар, и небольшое учащение частоты сердцебиения, и изменение осанки.
Движение потока снизу вверх  неудивительно, поскольку человеческий организм использует каждую миллисекунду рационально с физиологической точки зрения – а толчок начинается с точки опоры, то есть снизу. Неудивительно и то, что триггерное ощущение, подготавливающее организм к активному действию, вызывает комплексный каскад физиологических реакций от увеличения мышечного тонуса до подъема давления.
Намного более важно то, что это ощущение, усиливаемое сознательно, приводит к увеличению артериального давления, мышечного тонуса и общего функционального напряжения – и это было подтверждено инструментально в исследованиях школы ДЭИР при помощи аппарата функциональной диагностики АМСАТ.
То есть «восходящий поток» (ВП) на практике является триггерным ощущением, запускающим множество согласованных реакций – и в этом отношении является неоценимым средством саморегуляции, применимом как в социальной сфере для усиления реакций, так и в сфере индивидуальной. Как показала практика, усиление ВП ускоряет выздоровление при простудных заболеваниях, увеличивает силу и скорость внешних реакций, что позволяет быть более социально успешным, а его ослабление снижает артериальное давление и помогает заснуть. Конечно, практических областей применения этого триггерного ощущения, как инструмента комплексного воздействия на состояние психики, намного больше – но здесь мы не будем на них сосредотачиваться.
Но, конечно, одной только активностью невозможно описать состояние психики, поскольку существует и другой полюс – это моделирующая калькулятивная активность, часто называемая рефлексией или иногда ориентировочным рефлексом. Ведь, действительно, это процессы полярные – психика для того, чтобы рассчитать предстоящие действия, вынуждена заниматься прогностической калькуляцией с учетом текущей ситуации, мотивации и эмоционального состояния, а вот когда наступает само действия, этот вычислительный ресурс, включая внимание, преимущественно используется на обеспечение самого действия.
Эта полярность косвенно проявляет себя в обычной для человека практике, когда для облегчения однообразной двигательной или рефлексивной активности для отвлечения избыточного калькулятивного ресурса, своей спонтанной активностью мешающего выполнению задачи, используется активность противоположной сферы (я ехал на велосипеде, думая о погоде – или человек решал задачу, отбивая пальцами ритм или тряся ногой) ().
Это очевидно из обычного бытового опыта и характеризующих его языковых штампов: как часто человек, задумавшись о отвлеченных материях, ошибается в расчете действия (спотыкается, у него все «валится из рук») – и наоборот, отвлекшись на выполнение действия, к примеру маневр при управлении автомобилем, теряет ход размышлений или нить разговора. Это очевидно и из простой биологической логики: при неясной ситуации ее необходимо оценить, и в то же время активные действия  должны быть как минимум приостановлены (неизвестно, насколько они адекватны) - а вот когда действие уже запущено, то жертвовать калькулятивными ресурсами психики, которые могут потребоваться при этом, непозволительно – съедят.
Это очевидно и из наблюдения за поведением животных и людей:  если прикоснуться к червяку, он остановит движение и примется шевелить передним концом, изучая обстановку, причем в этом состоянии он будет значительно более чувствителен к раздражению, чем в состоянии движения; кошка, заметив нечто незнакомое, замрет или примет оборонительную позицию, и останется в ней, пока не уяснит ситуацию; человек, обнаружив на своем пути что-то вызывающее интерес, также замедлит передвижение или остановится, и возобновит активное действие только когда прекратит процесс восприятия нового явления (исключением являются стимуляция сзади, усиливающая движение в виде немедленной реакции бегства или запредельный по силе раздражитель, заведомо реакцию бегства инициирующий – но это, так сказать, исключения, подтверждающие правило).
Какими свойствами должно обладать включающее моделирующую калькулятивную активность триггерное ощущение – антагонист триггерного ощущения двигательной активности? Прежде всего оно должно распространяться от головы вниз: опять-таки потому, что смена двигательного режима не позволяет первой снимать нагрузку с опорной части корпуса – а нагрузка должны быть снята и равномерно распределена по мышцам для облегчения быстрой смены направления движения в случае необходимости. Более того, должен быть снижен мышечный тонус, что ускоряет мышечную реакцию, немного понижено артериальное давление и ритм сердцебиения (при отсутствии испуга, являющегося первой фазой реакции бегства) максимально усилена «сообразительность», обострены чувства и мобилизовано внимание. Соответственно, его усиление должно сопровождаться побочными ощущениями увеличивающейся «прозрачности», «ясности» и не сопровождаться ощущением тепла.
И такое ощущение существует и используется в восточной практике сотни лет под названием «энергия космоса», «прана» или (позднее название) «рейки». В Школе ДЭИР принят термин «нисходящий поток».
Нисходящий поток, или триггерное ощущение моделирующей активности, ощущается как идущая сверху вниз волна «движения», преимущественно перед позвоночником, сопровождающаяся ощущением прохлады и субъективной ясности.
При усилении этого триггерного ощущения  должно наблюдаться уменьшение артериального давления, мышечного тонуса – что и было подтверждено аппаратно на установке АМСАТ в рамках скрининговых исследований, проводимых Школой ДЭИР (!!! . Кроме того, усиливается способность субъекта к концентрации внимания и калькуляции.
Таким образом, «нисходящий поток» (далее НП), как триггерное ощущение моделирующей калькулятивной активности, является неоценимым средством саморегуляции, позволяющим как корректировать физиологические реакции, так и удобным в социальной сфере (увеличивает скорость оценки ситуации и способность сосредоточения). Как показала практика, усиление НП снижает артериальное давление, помогает расслабиться и заснуть, а также сбросить эмоциональное напряжение. Опять-таки, практических областей применения этого ощущения слишком много, чтобы мы на этом сосредотачивались отдельно.
Два описанных триггерных ощущения позволяют гибко регулировать активность человеческого организма и его психики и потенциально весьма перспективны как для применения в парамедицинских целях, так и в составе психотехнологических приемов социального применения – заявление, совершенно совпадающее с постулатами восточных практик.
Эти ощущения, или энергетические центральные потоки, определяют два реципрокных направления психической активности – двигательной и моделирующей. Причем, что важно, они присутствуют в нашей психике одновременно, и результирующее направление активности определяется относительным балансом этих триггерных ощущений, а величина активности – «абсолютной» величиной превалирования того или иного ощущения. То есть навык произвольного управления ими дает субъекту возможность не только по желанию переключать активность психики, но и и управлять силой результирующей реакции.
Очевидно, что данный навык весьма выгоден в социальном плане, поскольку социальная успешность человека зависит не столько от силы его ситуационной реакции, сколько от скорости переключения.
Обыкновенно переключение происходит следующим образом (возьмем для удобства острую ситуацию, требующую значительной амплитуды состояний – хотя в обычной неострой ситуации все происходит примерно таким же образом, только более растянуто во времени) – перед человеком встает проблема в виде, допустим, требующей быстрого реагирования вербальной агрессии соплеменника. Бытовое хамство, которое легче всего представить в магазинном столкновении матерого хама и классического нежного интеллигента. Сначала включается эмоциональная реакция (обида) – но немедленное ответное действие без оценки ситуации невозможно. Заметим впрочем, что в данном случае противостояния ситуационный  выигрыш находится на стороне того, кто проявил максимальную агрессию за минимальное время (увы, хотя это и неприятно признавать). Первичная эмоциональная реакция тормозится – и начинается… что? Оценка? Нет. Облитый грязью очкарик принимается перебирать в уме «свои титулы и звания» - дабы получить достаточную мотивационную базу для перевода обиды в гнев. Это занимает некоторое время – а затем следует ответ, как правило, неадекватный именно в силу своей рациональности и как следствие лишенный необходимой в данном случае персональной направленности, а также недостаточной для адекватной стеничности мотивации. То есть в данном случае хам выигрывает – только потому, что его реакция, как моделирующая, так и активная, быстрее, нежели чем у его оппонента.
Однако возможный навык машинального контроля триггерных ощущений  позволяет намного быстрее и мощнее экспрессировать реакцию. Как с регулятором громкости у приемников разной мощности: поворот на один и тот же угол, занимающий одно и то же время, вызывает совершенно несопоставимое возрастание громкости – так и в нашем случае бессознательный (этой особенности мы коснемся позднее) контроль триггерных ощущений позволяет получить мгновенное ситуационное преимущество.
Триггерные ощущения в социальной сфере обладают дополнительными возможностями, связанными с межличностными проективными взаимодействиями, однако наиболее полно их удастся рассмотреть после анализа индивидуальной архитектоники триггерных ощущений («центральных потоков») человека. Это проще всего сделать, опираясь как на восточные теории, так и на индивидуальный эксперимент, который можно провести экстемпоре, в ходе чтения текста.
Зону, в которой преимущественно осознаются триггерные ощущения, иногда еще называют центральным энергетическим каналом – это область в теле перед позвоночником, от промежности до крыши черепа. Разумеется, сами по себе ощущения субъективны, и в зависимости от индивидуальной чувствительности зона осознания может быть более широкой, захватывая позвоночник, а также «прерывистой», когда центральные потоки на определенном участке осознаются плохо.
Логично предположить, что  при постоянно присутствующих триггерных ощущениях для перехода психики в то или иное состояние может иметь значение уровень сосредоточения в зоне их проекции – ведь двигательная реакция и активирующее ее ощущение, к примеру, включается снизу вверх, соответственно более выраженную реакцию будет вызывать концентрация внимания, и, как следствие, осознание триггерного ощущения ВП в нижней части тела. Логика же подсказывает, что какие-то зоны человеческого тела чаще являются участком сосредоточения, нежели чем другие – хотя бы потому, что некоторые участки более важны для жизненных функций. К примеру, шея более важны и уязвима, чем верхняя часть грудной клетки, защищенная рукояткой грудины и ключичными сочленениями, глаза, переносица и межбровье более жизненно важны и легче уязвимы, чем лицевой череп и лобные кости, область абсолютной сердечной тупости (наддиафрагмальная область, где сердце прилегает к грудной стенке) более важна, чем надпупочная область, где аорта расположена перед самым позвоночником и укрыта петлями кишечника и большим сальником. Естественно, что бессознательная концентрация на уязвимых областях важна для выживания – и определяет тот или иной способ этого самого выживания. Непроизвольная сосредоточенность на шейной области, как правило, коррелирует с вербальной активностью, сосредоточенность на уровне межбровья – со зрительной, а на уровне нижней части живота -  с сексуальной. Что, собственно, вполне естественно, и странно, если бы это было не так.
В восточных дисциплинах таким, привычным человеку узлам сосредоточения, присвоено название «чакры» - но мы не будем заниматься детальным описанием этой теории.  Для нас важнее, что реальность существования таких зон легко проверить, проанализировав собственные ощущения.
К примеру, достаточно попробовать сосредоточить внимание в области проекции центральных потоков на уровне основания черепа или несколькими сантиметрами выше, то легко убедиться, что этот уровень окажется неустойчивым – стоит немного отвлечься, как внимание само по себе «съедет» либо на уровень чуть выше середины шеи или на уровень межбровья. Если сравнить длительность сосредоточения в этих зонах и между ними -  станет очевидной стабильность, бессознательная предпочтительность сосредоточения на «чакральных» областях. (___) – ведь после прекращения контакта поведение человека зависит уже не от внешних, а от внутренних факторов, от внутренних ощущений.   Мы перенимаем настроение собеседника, его экспрессию, его активность, что можно подтвердить обычным наблюдением – стоит, к примеру, в активно веселящуюся компанию попасть человеку, находящемуся в подавленном или озабоченном состоянии, как его соседи немедленно начинают принимать калькирующие позы, вступают в коммуникацию и образуется нечто вроде очага с пониженной активностью, который затем либо разрастается на всю компанию, либо постепенно, начиная с геометрических краев, исчезает.
Эту целевую особенность коммуникации не лишне подчеркнуть отдельно. Невозможно адекватно воспринимать собеседника, находясь в радикально отличном состоянии. Поэтому задача, которую человек выполняет в самом начале контакта – это попытка войти в состояние собеседника, калькируя его поведение, в результате чего в паре собеседников устанавливается некое среднее арифметическое состояние. То есть первичная цель контакта – установить в ощущении контакт сознание-сознание, исходя из неосознанной гипотезы, что аналогичное поведение предполагает, благодаря физиологическому подобию, аналогичное состояние. Средством контакта могут быть самые различные каналы – вербальный, визуальный, тактильный.
Что произойдет, если человек начинает в одностороннем порядке усиливать в себе то или иное триггерное ощущение? Предположим, его наблюдают теми или иными способами несколько людей, не находящихся в прямой коммуникации. Но наблюдают, хотя бы краем глаза (или даже слышат по телефону или видят по телевизору, что еще более интересно).
У усилившего триггерное ощущение, скажем, триггерное ощущение ВП, комплексно изменяется поведение и прочие внешние признаки. Прежде всего меняется распрямляется корпус, спина и меняется посадка головы. Практически одновременно это находит отражение и в мимике, степень раскрытия глаз, скорости мимического переключения, быстроты смены направления взгляда – и, конечно, ускоряется жестикуляция, усиливается напряженность речи и проявление в ней эмоций. Перемещения делаются более быстрыми, активными и чаще расширяют персональную территорию, а не сокращают ее. Достаточно? Перечислять это можно долго.
Все перечисленные признаки являются важными для определения внутригруппового положения человека, то есть они слишком важны, чтобы находящемуся в пределах осуществимости контакта субъекту их можно было бы проигнорировать. Неосознанно начинает устанавливаться  контакт.
Цель контакта, как мы уже с вами говорили – это создание в сознании ощущений, предположительно соответствующих внутренним ощущениям субъекта контакта. Для этого используется информация любого доступного канала и задействуется уже знакомый нам проективный механизм, вносящий в изменение в баланс и уровень триггерных ощущений субъекта непроизвольного контакта. Возбуждение индуктора непроизвольно ни для кого частично переходит на реципиента. Разумеется, имеет место быть и обратный процесс.
В результате выработается некое среднее состояние, соответствующее требованиям ситуационной значимости и необходимости осознанного контакта. К примеру, если возбужденный человек кричит группе людей «помогите», вступая таким образом в коммуникацию, то возбуждение перекидывается на реципиентов в куда большей степени и производит куда более осознаваемый эффект, чем, к примеру, в случае, если в группе людей некто устроил скандал (а пуще – драку) – тогда  возбуждение не участвующих в борьбе значительно меньше и менее осознаваемо, зачастую вступая даже в конфликт с их коммуникативным контекстом (к примеру, дитя может раскапризничаться по поводу мороженого, а движимая своей загадочной психологией леди устроить своему бойфренду обструкцию совершенно на ровном месте.)
Описанное мной совершенно очевидно и может найти множество подтверждений в личном опыте каждого. Однако в последнем случае есть один крайне важный для нашего исследования момент: триггерное ощущение, излучаемое одним человеком, заставляет других непроизвольно выстраивать сенсорную проекцию, и влияет на них не зависимо от фактического контекста коммуникации, дополняя ее. Это, собственно, и есть один из секретов энергоинформационного воздействия – управление триггерным ощущением человека на фоне словесного контакта другого направления порождает классический когнитивный диссонанс, обладающий высочайшей способностью суггестивного воздействия.
Изменение интенсивности триггерных ощущений влияет на психику человека и неосознаваемо передается от субъекта субъекту, что дает возможность рассматривать их как самостоятельный феномен.
Как феноменам активным, зависящим от активности излучения, а не активности восприятия, дадим триггерным ощущениям им общее название – ЭНЕРГИЯ, или ИНДУКТИВНАЯ ПРОЕКЦИЯ (далее ИП).
Индуктивная проекция обладает свойством комплексности – ведь выстраиваемая на основе ИП-контакта СП отражает и неравномерности распределения триггерных ощущений, и их ассиметричность . Сочетание контекста поведения человека, произнесенных им слов и коррекции внутренних ощущений, переданных при помощи ИП, обладает намного более сложным воздействием, нежели чем просто передача состояния.
Ведь, что естественно, базовое ощущение контакта сознание-сознание, сформированное за счет настройки ИП, далее помогает субъектам выстраивать специфические для данного контекста общения СП, формируя контакт огромной сложности, отражающий не только текущее состояние субъекта, но и корректирующий его восприятие итогов контакта в зависимости от невероятного количества невербальных данных.
Неудивительно, что феномены энергоинформационики настолько распространены, что не нуждаются для своего существования в поддержке большой официальной науки. Ведь если человек обладает нарушенным, нецелостным, не отвечающим содержимому сознания внутренним состоянием, вам этого не осознавая, – то оно, соответственно, и излучается им вовне, прежде всего за счет конфликта контекстного поведения и излучения ИП. Это как минимум оставляет по себе неприятное впечатление у собеседника. Это оставляет по себе след в психике собеседника в виде такого же диссонанса. Это неприятное впечатление совпадает с неуспешным, противоречивым поведением, проблемами со здоровьем, пониженным настроением – что породило термин «энергоинформационное поражения», в народе сглаз, порча, присоска, программирование.
Если рассматривать такого субъекта более пристально, то всегда можно выстроить соответствующую СП – и воспринять область наиболее выраженного нарушения самоощущения человека в виде дефекта поля, ауры. То есть диагностировать энергоинформационное поражение – постоянный диссонанс внутренних ощущений, неосознаваемо для больного нарушающий сенсорную архитектонику его психики и нарушающий его поведение.
А раз нарушение выявимо при помощи сенсорной проекции, то при помощи сенсорной же проекции его возможно исправить при помощи уже рассмотренных нами приемов. И вот появляется коррекция поля, снятие сглазов, порч, присосок… Эта индустрия в настоящее время находится в руках людей, большинство из которых даже не понимает, что и как делает – но универсальность и самонастраиваемость сенсорных проекций зачастую позволяет им успешно справиться с задачей. К сожалению, еще большее количество этих благодетелей на поверку является обычными шарлатанами, либо индукторами, создающими нарушение психики пациента, а затем разыгрывающими вокруг него сцену дорогостоящей борьбы с недугом.
Но что может быть причиной такого стойкого нарушения сенсорной архитектуры психики? Уж конечно, не просто плохое настроение. И, по-видимому, не что-то вроде двойственного отношения к тому или другому значимому событию жизни, или отсутствию контакта с реально существующей проблемой, хотя последнее под вопросом вследствие стойкости энергоинформационных поражений к психотерапевтическим воздействиям. Мой опыт свидетельствует, что психотерапевтическое вмешательство при энергоинформационных поражениях способно убрать синдром только за весьма длительное время, по-сути, перепрофилировав личность, облегчив «обход», сублимацию пораженное области, но не ее санацию. Тогда как простое вмешательство с использованием СП занимает минуты и приводит к стойкой ремиссии. Что же может явиться причиной энергоинформационного поражения?
Для ответа на этот вопрос попробуем рассмотреть, что же происходит, когда  осуществляет воздействие человек, обученный пользоваться полем и энергией, СП и ИП?  Прежде всего, при помощи СП выстраивается проекция человека, с которым биоэнергетик в данный момент общается. Во-вторых, устанавливается контакт - визуальный, вербальный или, в случае с квалифицированным биоэнергетиком, еще более опосредованный. В-третьих, осуществляется воздействие. Оно состоит в использовании ИП с целью редактирования внутренних ощущений субъекта в той или иной ситуации. Напомним, что это не так сложно сделать направленно, так как состояние мишени мониторируется при помощи СП.
В этом и состоит разгадка устойчивости энергоинформационных поражений к психотерапии. Причина проблем, возникающих при них, классическая – отсутствие контакта с проблемой. Но с проблемой данного сорта контакта в принципе не может быть установлено! Ведь ухудшение настроения, возникновение дискомфортных внутренних ощущений или нарушение сенсорной архитектоники психики мишени возникает при, казалось бы, полном отсутствии логически связанных с нарушением внешних причин. Оно индуцировано незаконно и полностью иррационально.
Но не то ли же самое происходит в классическом случае «постановки сглаза», даже непроизвольной? Человек устанавливает внешне безупречный контакт, делает заявление, полностью совпадающее с контекстом контакта, но одновременно при помощи ИП передает диссонирующее послание (к примеру, вульгарно позавидовав), таким образом редактируя состояние психики собеседника. Точно такой же процесс, но обратной направленности, происходит при удалении энергоинформационного поражения.
И, конечно, сила воздействия будет серьезно различаться у обученного и необученного человека. Во-первых, по одной простой причине, о которой мы с вами уже говорили – а именно за счет коммуникативных свойств сенсорной проекции. В паре, когда один человек контролирует собственные триггерные ощущения и свою ИП, а другой – нет, то понятно, кто становится индуктором, а кто реципиентом. Во-вторых, по причине комплексности формируемых на основе ИП сенсорных проекций – ведь в области совместной СП, как общей субъективной реальности, ИП, действуя как направленная энергия, способны определять характер взаимодействия проективных элементов. То есть, естественно, возможно «направить» поток триггерного ощущения (энергии) на субъекта, и в результате построенной субъектом СП воздействие на него окажется намного более сильным, нежели чем при ненаправленном усилении триггерного ощущения. И, в-третьих, обучение и связанный с этим опыт позволяют установить куда более прочный межличностной контакт и не дать ему разрушиться при последовательной модификации внутреннего состояния мишени при помощи ИП.  
Но мы не будем уделять этому большого внимания. Энергоинформационные поражения и способы борьбы с ними в терминах биоэнергетики вполне полно описаны в пособиях Дмитрия Сергеевича Верищагина. Мы упомянули об этом, и достаточно – нас интересуют сейчас более общие вопросы.
Нас интересует то, что канал контакта человек-человек оказался не с одной только  биоэнергетической, а и с психологической точки зрения намного более широким, чем казалось бы на первый взгляд.
Ведь все человеческое сообщество непрерывно, неосознанно, в процессе коммуникации и просто попадая в поле зрения друг друга, неспецифически инфицирует друг друга при помощи ИП и  передает фрагменты внутренних ощущений при помощи СП. Возникает среда, суп из сенсорных проекций и индуктивных влияний, действующий на каждого из нас с рождения и до смерти. Причем в раннем возрасте СП имеют относительно малое значение по сравнению с ИП -  но по мере развития сфер интересов, значимостей, внимания и разума СП, формируемые автоматически срабатывающими психическими механизмами, начинают делаться все более избирательными, таким образом являясь все более потенциально информативным источником данных. Все больше и больше переменных, определяющих наше поведение, неосознаваемо получается психикой извне. Социально это, по-видимому, выгодно. Но благотворно ли это явление индивидуально?
К сожалению, для сознания  такое количество неосознаваемой информации равносильно инфляции. Значительное количество миновавшей сознание, но зафиксированной в психике информации, полученной к тому же при помощи, по сути, суггестивных механизмов и дополненных неосознанными же эмоциональными данными, делают практически неразрешимой задачу сознательного выстраивания дальнейшего поведения. Такого рода информация управляет и контролирует. Довлеет количественно. Мешает осознавать. Сознание вынуждено заниматься бесконечной отработкой и пересмотром не следующих из персонального опыта и логики переменных – оно похоже на человека, к которому применили один их приемов «промывки мозгов» - контролируемую среду, когда количество и качество поданной информации позволяет придти только к запрограммированным выводам. Наверное, это можно назвать зомбированием. И это явление отлично описано в пособии Дмитрия Сергеевича Верищагина.
На энергетическом уровне, в среде ИП-СП, рождается монстр: коллективное бессознательное. Вполне живое, самостоятельное, использующее индивидуальные психики как вычислительную систему, энергоинформационный фундамент. Более простой в мотивации, чем мотивация человека, этот монстр силен именно своим всепроникновением и комплексностью. Информация одной проекции увеличивает вероятность построения другой, связанной с ней. Возникают законченные информационные домены огромного объема и сложности – так называемые эгрегоры. Их информационная сложность, плотность вездесущесть в сочетании с мотивационной упрощенностью подчиняет индивидуальное сознание. Это проблема современного мира.
Но техники сенсорных проекций дают возможность и противостоять этому грозному явлению. Прием описан в уже прочитанном вами пособии – причем главное достоинство приема состоит в том, что он действует на неосознаваемом же принципе, используя неотъемлемое свойство психики, а именно ее стремление к поддержанию гомеостаза.
Сам по себе прием состоит в увеличении осознания триггерных ощущений и установлении обратной связи между ними – построении замкнутой сенсорной проекции. Таким образом, чужая индуктивная проекция, рефлекторно распознается, как чужая и не либо не приводит к построению сенсорной проекции, либо осознается – и тогда сенсорная проекция уже не проникает в психику путем импринтинга. Она осознается и обладает не большим суггестивным влиянием, чем отстраненная информация. И слава Богу!
Собственно, нам осталось подвести небольшой итог нашего экскурса. Мы с вами рассмотрели мир реальности второго уровня, объективного, но нематериального, имеющего своей основой человеческую психику, но в своем существовании не зависящего от человеческого сознания. Мы обнаружили, что в нем совершенно реально существуют феномены и поля, и энергии. Мы обнаружили, что поле и энергия, СП и ИП, дают человеку доступ к феноменам коллективного бессознательного на том же уровне, на котором мы имеем доступ к материальному миру – в ощущениях и в образах.
Но я считаю, главное, к чему мы с вами подошли, так это к тому, что психика обладает свойством информационно распространяться далеко за свои физические границы, используя межперсональный психический интерфейс – то есть поверхность контакта, набор  реалий, воспринимаемых и другими психиками. При этом природа таких совместно воспринимаемых реалий совершенно не имеет значения, так как на выходе они все равно будут служить источником данных для моделирования внутренних ощущений субъекта. Поэтому интерфейс может быть сформирован как переменными давно изученных каналов, так и переменными каналов доселе неизвестных. Пусть это хоть какие-то кванты пси-поля, за открытие которого получит нобелевку какой-нибудь будущий эйнштейн, пусть это круги от камушков, бросаемых в реку – суть отражения субъективной реальности при помощи внешнего интерфейса останется неизменной.
Мы с вами обнаружили и то, что осознанное применение техник сенсорных\индуктивных проекций открывает человеку все возможности непосредственного контакта сознание-сознание со всем невероятным многообразием возможностей. Эта практическая наука способна многое дать человечеству.
Я хотел бы еще раз обратить ваше внимание на то, что нам с вами удалось подтвердить тезис, высказанный мной в самом начале – что правы и ортодоксальные ученые, и махровые биоэнергетики, я бы даже сказал, экстрасенсы. И этот факт делает исследуемую нами область еще интереснее и перспективнее – ведь совместная модель означает, что многие психологические отрасли могут быть расширены за счет использования энергоинформационных технологий, а последние получат существенный выигрыш, воспользовавшись моделями глубинной и социопсихологии. И обе – открывают для себя неограниченное поле деятельности – возможность в ощущениях, в эксперименте, на деле проникнуть в миры, казалось бы, относящиеся к высшим, идеальным областям нашего мира.
Но мы уже выяснили, что в реальности они рядом, под рукой – стоит потянуться сознанием через ближайшую сенсорную проекцию… использовать энергию и пройти по полю так далеко, как это необходимо.
В рамках закономерностей передачи субъективной реальности для сознания есть открытые двери: мир вокруг нас с энергией Космоса, Земли, определяемый значениями коллективного бессознательного, надсоциальными слоями, цепочками внешних логик и возможностью проникать в чужое сознание, прошлыми жизнями как следами в пространстве внутренних значений, возможность использования совершенно новых логик, возможность создавать реальности….
Приемы и методы  ВСП, или воздействия сенсорными проекциями, базирующиеся на модели интерфейсной психологии, не только являются подходом, вскрывающим механизмы энергоинформационики с научной точки зрения, но и позволяют существенно расширить практическую часть психологических и психотерапевтических техник, а также более глубоко исследовать механизмы работы человеческого сознания.
Однако вместе с тем необходимо отметить, что на настоящий момент наиболее исчерпывающую картину реальности второго рода дает все-таки энергоинформационная модель, в рамках которой построены пособия Дмитрия Сергеевича Верищагина. И это не удивительно – она не зависима от механики процессов, типологически сходных с рассмотренными, однако совершенно не обязательно ими исчерпывающимися, и контактирует с реальностью второго уровня непосредственно. Это прямой доступ в океан субъективной реальности, сознания нашего мира.
Мир чудес реальности второго уровня, наверное, безграничен – и мы еще не раз будем проводить параллели между энергоинформационными, психологическими и философскими понятиями.
Хочется подробно остановиться и на сенсорной архитектонике психики и возможностях оперирования ей,  и на трех абсолютно разного рода пространствах, доступных человеческой психике, о индивидуальном и коллективном сознании, о энергетической механике эмоциональной сферы, и на общности пространств индивидуальной психики и психики социальной, на архетипах и коллективном бессознательном, и на том, что для существования информационного феномена, известного нам под названием «сознание», вполне достаточно в качестве субстрата только ИП и СП, которые теоретически могут строиться вообще без участия живой материи, просто порождая сами себя при участии сознания, что субъективных реальностей, доступных сознанию через СП, может быть бесконечность... Уже много?
Но мне просто не хватит объема этого тома. Вернемся к этим вопросам в следующей публикации – но пока рекомендую вам пособия моего учителя, Дмитрия Сергеевича Верищагина, где упомянутые мной материи глубоко и корректно описаны языком энергоинформационики.
И еще – подчеркну одну важнейшую для нас вещь. Сенсорные проекции все-таки есть способ распространения психики вовне на любом субстрате, по любому каналу. Мне удалось затронуть только самые очевидные из каналов – но их, без сомнения, больше. И часть из них неизвестна. Это очень легко доказать – хотя, возможно, это будет не понятно читателю, не освоившему еще энергоинформационные практики Школы ДЭИР.
Можно осуществлять энергоинформационное воздействие по фотографии. Существует нестойкий феномен  телекинеза и возможность проникать на расстоянии в сны человека. Слушателям Школы отлично известен так называемый «пейджер»  - характерное ощущение беспокойства и энергетического воздействия на уровне приблизительно солнечного сплетения, возникающее в тех случаях, когда о тебе кто-то усиленно думает и волнуется, причем совершенно неважно, как далеко этот кто-то находится и как давно последний раз вы беседовали.  Мне известны десятки аналогичных феноменов и многими из них я лично и слушатели Школы пользуются на практике.
Так вот, их существование не объяснить известными нам очевидными каналами, такими, как слуховой, визуальный, тактильный, косвенно объектный… Есть что-то еще. Пока нам неведомое, но уже коснувшееся нас.
Впрочем, какое это имеет значение сейчас? Ведь человек доплыл до берегов Америки, ничего не зная о молекулярной структуре воды… Навык приходит до понимания, а неведомое – это залог будущих открытий. Мы разберемся. Мы обязательно разберемся. У Человека еще все впереди.

(c) Титов К.В.